Женщины графа Ланзбури  - Хелен Диксон

Через приоткрытые застекленные двери в кабинет проникал сладкий аромат жимолости и свежескошенной травы. Жужжание пчел заглушала песня дрозда.

Джейн сидела совершенно неподвижно; вскоре она поняла, что затаила дыхание.

В тишине ей показалось, будто она слышит, как его перо царапает по бумаге. Он сосредоточенно что-то писал, опустив глаза.

Джейн дала себе слово, что больше не будет думать о нем как о мужчине, но, глядя на его склоненную голову, она ощутила такую тоску, что ей захотелось признаться ему в своих чувствах. Рассказать, как у нее при виде него бурлит кровь. Она надеялась, что за то время, что они не будут видеться, ей удастся победить свое влечение, но его сексуальный магнетизм был таким мощным, что его словно можно было осязать. Как она позволила ему так с собой поступить? Стоило ей лишь взглянуть на него – и она сама себя не узнавала. Она презирала свой голод, свое желание, которые делали ее пленницей собственных чувств.

Нельзя допустить, чтобы так продолжалось и дальше. Чем раньше она уедет из Чалфонта и забудет Кристофера, тем лучше для ее душевного спокойствия.

Вдруг он отложил перо, поднял голову, и их взгляды встретились. Он смотрел на нее мрачно, исподлобья, без всякого выражения. Затем встал, вышел из-за стола. Не желая, чтобы он смотрел на нее сверху вниз, Джейн тоже встала и вопросительно посмотрела на него, вмиг забыв, как он заставил ее страдать, забыла брошенные им несправедливые, оскорбительные упреки.

Когда он шагнул к ней, ей показалось, что комната уменьшилась в размерах. Она и забыла, какой он высокий – как будто он еще вырос после их последней встречи. Но в остальном он ничуть не изменился. Она видела перед собой то же властное лицо и серебристо-серые глаза, те же зачесанные назад темные волосы. Он сделал еще шаг вперед, и у нее стеснило грудь.

Как ни странно, несмотря на бушевавшую в ней бурю, ей удалось хладнокровно осведомиться:

– О чем вы желали со мной поговорить?

Он остановился перед ней. Она глубоко вздохнула, и ее ноздри уловили аромат сандалового дерева – и его собственный аромат. Это сбивало ее с толку. Неужели непременно нужно стоять так близко?

– Позвольте высказаться откровенно. Мы не можем все время избегать друг друга. Будет лучше, если мы выясним отношения.

Джейн не дрогнула и не отвела взгляда. Ей приятно было сознавать, что теперь, очутившись с графом лицом к лицу, она больше не ощущала смутного страха, который преследовал ее после их последней встречи. Страх испарился. Воспоминание о ее тогдашних чувствах заставило ее забыть нынешний гнев. Лицо ее стало немного спокойнее.

– Да, так будет разумнее всего.

– После нашей встречи в Лондоне я остаюсь в недоумении, – признался он, отворачиваясь. – Вы и в самом деле необычная женщина. Нельзя разъезжать по городу и предлагать свои деньги посторонним людям.

– Вы не… не посторонний… и я никогда в жизни не делала ничего подобного. Правда, раньше у меня и своих денег не было.

Он усмехнулся.

– Когда вы неожиданно, словно джинн из бутылки, появились у меня на пороге и предложили разрешить все мои затруднения с помощью ваших денег, я невольно вспомнил сказки «Тысячи и одной ночи».

– Почему вы смеетесь?

– Потому что, по здравом размышлении, мне кажется, что вы начинаете рассуждать как американка.

Джейн нахмурилась.

– Хотите сказать, что я становлюсь похожей на мисс Спеллинг?

Не сводя с нее взгляда, он вернулся за стол, но садиться не стал.

– Судя по всему, вы не такая, какой я вас считал, что выбивает меня из колеи, – продолжал он. – Мои предвзятые мысли о вас постепенно развеиваются, мисс Мортимер.

– Что же это за предвзятые мысли, позвольте спросить?

– Я считал вас кроткой, почти не подверженной вспышкам гнева. Похоже, и здесь я ошибся.

– Да, ошиблись, – хладнокровно согласилась Джейн.

– У вас есть характер, вы без всяких угрызений совести говорите то, что приходит вам в голову, и нападаете на тех, кто вам перечит.

– Только на тех, кто меня провоцирует. Прекрасно понимаю, что мое присутствие здесь неприятно вам. Более того, вернувшись, я собиралась сразу же предупредить леди Ланзбури, что я ухожу, и уехать до вашего прибытия. К сожалению, она плохо себя чувствовала, и мне не хотелось ее огорчать.

– Вот за это я вам очень признателен. После того, что между нами произошло, я удивился, узнав, что вы вернулись в Чалфонт. И, грешным делом, подумал, что вы приехали только ради того, чтобы позлить меня.

– Позлить вас?! – повторила Джейн, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие. Она не позволит ему доводить себя до гнева, до потери самообладания, как в прошлый раз. – Зачем мне вас злить? Не судите меня по себе. Мне и в голову не приходило опускаться до столь мелкого поступка. Я решила, что лучше всего избегать какой бы то ни было конфронтации, которая окончится, как наша последняя встреча.

Его глаза полыхнули огнем:

– Мисс Мортимер, ручаюсь, если нам доведется увидеться в будущем, наша встреча не закончится как предыдущая. Не думаю, что вы собирались заранее сообщить мне, когда вы намерены покинуть Чалфонт.

– Да, не собиралась, – с характерной для нее прямотой ответила Джейн. – Меня наняла на работу леди Ланзбури. С моей стороны было бы крайне невежливо уходить без объяснения причин. Приглашая меня в Чалфонт, леди Ланзбури рассчитывала, что я возьму на себя заботы о леди Октавии. Однако я сразу же объяснила ей, что могу находиться здесь только временно.

– Естественно, ввиду перемен в вашем положении вы должны уехать.

– Да… хотя у меня есть на то и другие причины, – ответила она, думая о Финне. – Кроме того, после нашей последней встречи мое пребывание здесь стало нежелательным. Кому как не вам это понимать.

– Тем не менее, мисс Мортимер, здесь мой дом. Возможно, вам кажется, что вы подотчетны моей матери, но я настаиваю: я должен знать, что происходит.

– А вы всегда получаете, что хотите?

Джейн смотрела, как его черные брови удивленно поднимаются вверх от ее дерзости, и не могла подавить довольной улыбки.

– Обычно да, – ответил он. – Возможно, все дело в том, что я – бессердечное, черствое, высокомерное чудовище. Кажется, так меня назвали совсем недавно?

Она слегка смутилась, когда он напомнил ей ее же слова, но уступать не собиралась. Если он надеется получить от нее извинения, его ждет большое разочарование!

– Все аристократы одинаковы, – продолжал он. – Наверное, нас просто так воспитали. Всю жизнь нас окружают люди, готовые исполнить малейший наш каприз. Не ожидайте иного поведения от графа.

– Не буду, граф Ланзбури, ведь у меня перед глазами ваш пример. А если вы напоминаете мне о вашем знатном происхождении, желая меня кольнуть, – прошу вас, не надо. Ваши слова не оказывают на меня никакого действия. Графы, герцоги, да кто угодно, – не солнце, вокруг которого вращается весь мир. В Лондоне я поступила очень глупо, предложив вам деньги. Теперь я это понимаю.